Один мужичок охотник был драться; зазвал к себе в гости мужика, велел хозяйке собрать на стол, велит гостю садиться за стол.

Тот отговаривается:

— Что ты, Демьян Ильич, беспокоишься напрасно?

Демьян Ильич ему плюху, да и по щеке, и говорит:

— В чужом доме хозяина слушай! Тому нечего делать, сел за стол, потчует его; он ест. Хозяин начал рушать хлеба много.

Мужик и говорит:

— Куда ты, Демьян Ильич, столько хлеба нарушиваешь?

Демьян Ильич и другу ему чику.

— Не указывай, — говорит, — в чужом доме! Делай то, чего хозяин велит.

Мужик не рад стал: ежели потчует — не ест, не слушает Демьяна. Тот его бьёт да приговаривает:

— В чужом дому хозяина слушай!

На эту пору ниоткуда возьмись — другой детина, только в невзрачной лопотине, а парень бойкий, без спросу отворяет ворота, заезжает в ограду; а Демьян вышел на крыльцо, кланяется:

— Милости просим, милости просим! — Охота и этого побить!

Детина — неробкий, снимает шапку и говорит:

— Извини, Демьян Ильич, я не спросился — заехал.

— Ничего, ничего! Милости просим в избу.

Детина вошел. Хозяин и его садит за стол, жене велит ставить ествов, нести хлеба, так и потчует! А детина ест да ест, не перечит. Демьян сколько ни бился — детина ни в чем не перечит: не удалось ему ударить.

Он и потел на проделки, вынес хорошее, самое лучшее платье, говорит детине:

— Скидай то, надевай вот это!

Думает сам: «Ужо-де отпираться станет, я его выколочу». Детина не прекословит, надевает. Демьян то, другое подсунет; детина всё не спорит.

Вывел хорошую лошадь, обседлал в лучшее седло, надел добру узду и говорит детине:

— Садись на мою лошадь; твоя-то худая! Ужо да не станет ли перечить? Детина сел. Демьян велит ехать; тот молчит, понужнул лошадь, выехал из ограды и говорит:

— Прощай, Демьян! Нe чёрт пихал, сам попал! И уехал — поминай как звали: только и было! Демьян посмотрел вслед, хлопнул руками, да и сказал:

— Ну, видно, нашла коса на камень! Дурак же я — хотел побить, да лошадь и пробил! Может, лошадь-то со сбруей-то сот полуторых стоила.